Жил я шумно и весело, каюсь,
Но жена всё к рукам прибрала,
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.

Я был против. Начнутся пелёнки...
Для чего свою жизнь осложнять?
Но залезли мне в сердце девчонки,
Как котята в чужую кровать!

И теперь с новым смыслом и целью
Я, как птица, гнездо своё вью
И порою над их колыбелью
Сам себе удивлённо пою:

Доченьки, доченьки,
Доченьки мои!
Где ж вы, мои ноченьки,
Где ж вы, соловьи?..

Много русского солнца и света
Будет в жизни дочурок моих.
И что самое главное - это
То, что Родина будет у них!

Будет дом. Будет много игрушек.
Мы на ёлку повесим звезду.
Я каких-нибудь добрых старушек
Специально для них заведу.

Чтобы песни им русские пели,
Чтобы сказки ночами плели,
Чтобы тихо года шелестели,
Чтобы детства забыть не могли.

Правда, я постарею немного,
Но душой буду юн, как они!
И просить буду доброго Бога,
Чтоб продлил мои грешные дни.

Вырастут доченьки,
Доченьки мои...
Будут у них ноченьки,
Будут соловьи!

А закроют доченьки
Оченьки мои,
Мне споют на кладбище
Те же соловьи!

1945
Москва

Нашли ошибку в тексте? Сообщите администратору, выделите неправильный текст и нажмите "Ctrl+Enter" .

Видео

В 1940 году в жизни известного к тому времени артиста певца, композитора и эмигранта Александра Вертинского состоялась главная, пожалуй, в его жизни встреча, которая круто изменила его жизнь – он встретил любовь всей своей жизни, которая подарила ему двух замечательных дочек.

После долгих послереволюционных мытарств по США и Европе, после двух отказов советского правительства на просьбу о возвращении на Родину, Александр Николаевич оказывается в Шанхае. Там-то он и познакомился с 17-летней Лидией Циргава. Познакомился и пылко полюбил девушку. Но, как вспоминала сама Лидия Николаевна, её родители были категорически против этих встреч, ведь Вертинский был на 34 года старше их дочери, а он писал её страстные письма.

«...Все это слишком чудесно, чтобы быть правдой. ...Куда девать эту большую радость, это непостижимое и единственное счастье? Верить ли мне в него? Вы еще так молоды. Быть может, через неделю Вы забудете обо мне? И легким шагом, как сон, как мечта, в мою жизнь, спокойно и уверенно (тогда, в баре Ренессанса) вошла длинноногая, зеленоглазая девочка, и взяли меня за руку, и сказали: Вы мой! Я испугался, но поверил. И сразу все остальное стало ненужным и неинтересным. Правда ли это? Может быть, я проснусь, и все это окажется сном? Подумайте об этом еще раз! Одно я знаю наверное - если бы когда-нибудь Вы стали моей женой - это было бы таким огромным счастьем, которого, вероятно, не выдержало бы мое усталое сердце...
Р.S. Поклянитесь мне, что Вы меня никогда не променяете ни на кого, и что будете ждать меня до конца!».

26 мая 1942 года Лидия Циргава стала супругой Вертинского. Через год у них родилась дочь Марианна. Вертинский, чтобы прокормить семью, даёт по два концерта в день, но после вторжения японских войск в Китай, денег катастрофически не хватает. Александр Николаевич был вынужден сдать свой концертный фрак в ломбард. Перед каждым выступлением фрак он выкупал, а после концерта сдавал снова.

В 1943 году Вертинский пишет письмо на имя Молотова с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Это была третья попытка. И на этот раз разрешение было получено. Осенью артист с женой и 3-месячной дочерью приехал в Москву. Через год в семье появляется вторая дочь – Анастасия.

Девочек своих Вертинский обожал безмерно. Обеим девочкам Вертинский посвятил одну из самых своих известных песен того периода -«Доченьки».

У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня!
Все, над чем я смеялся когда-то,
Все теперь восхищает меня!
Жил я шумно и весело - каюсь,
Но жена все к рукам прибрала.
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.

Я был против. Начнутся пеленки...
Для чего свою жизнь осложнять?
Но залезли мне в сердце девчонки,
Как котята в чужую кровать!
И теперь, с новым смыслом и целью
Я, как птица, гнездо свое вью
И порою над их колыбелью
Сам себе удивленно пою:

«Доченьки, доченьки, доченьки мои!
Где ж вы, мои ноченьки, где вы, соловьи?»

Много русского солнца и света
Будет в жизни дочурок моих.
И, что самое главное, это
То, что Родина будет у них!
Будет дом. Будет много игрушек,
Мы на елку повесим звезду...
Я каких-нибудь добрых старушек
Специально для них заведу!

Чтобы песни им русские пели,
Чтобы сказки ночами плели,
Чтобы тихо года шелестели,
Чтобы детства забыть не могли!
Правда, я постарею немного,
Но душой буду юн как они!
И просить буду доброго Бога,
Чтоб продлил мои грешные дни!

Вырастут доченьки, доченьки мои...
Будут у них ноченьки, будут соловьи!
А закроют доченьки оченьки мои -
Мне споют на кладбище те же соловьи.

Стоит отметить, что , когда один из супругов гораздо старше другого - не такая уж и редкость. Ведь любовь не знает преград.

В 1940 году в жизни известного к тому времени артиста певца, композитора и эмигранта Александра Вертинского состоялась главная, пожалуй, в его жизни встреча, которая круто изменила его жизнь - он встретил любовь всей своей жизни, которая подарила ему двух замечательных дочек.

После долгих послереволюционных мытарств по США и Европе, после двух отказов советского правительства на просьбу о возвращении на Родину, Александр Николаевич оказывается в Шанхае. Там-то он и познакомился с 17-летней Лидией Циргава. Познакомился и пылко полюбил девушку. Но, как вспоминала сама Лидия Николаевна, её родители были категорически против этих встреч, ведь Вертинский был на 34 года старше их дочери, а он писал её страстные письма.

«...Все это слишком чудесно, чтобы быть правдой. ...Куда девать эту большую радость, это непостижимое и единственное счастье? Верить ли мне в него? Вы еще так молоды. Быть может, через неделю Вы забудете обо мне? И легким шагом, как сон, как мечта, в мою жизнь, спокойно и уверенно (тогда, в баре Ренессанса) вошла длинноногая, зеленоглазая девочка, и взяли меня за руку, и сказали: Вы мой! Я испугался, но поверил. И сразу все остальное стало ненужным и неинтересным. Правда ли это? Может быть, я проснусь, и все это окажется сном? Подумайте об этом еще раз! Одно я знаю наверное - если бы когда-нибудь Вы стали моей женой - это было бы таким огромным счастьем, которого, вероятно, не выдержало бы мое усталое сердце...
Р.S. Поклянитесь мне, что Вы меня никогда не променяете ни на кого, и что будете ждать меня до конца!».

26 мая 1942 года Лидия Циргава стала супругой Вертинского. Через год у них родилась дочь Марианна. Вертинский, чтобы прокормить семью, даёт по два концерта в день, но после вторжения японских войск в Китай, денег катастрофически не хватает. Александр Николаевич был вынужден сдать свой концертный фрак в ломбард. Перед каждым выступлением фрак он выкупал, а после концерта сдавал снова.

В 1943 году Вертинский пишет письмо на имя Молотова с просьбой разрешить ему вернуться в СССР. Это была третья попытка. И на этот раз разрешение было получено. Осенью артист с женой и 3-месячной дочерью приехал в Москву. Через год в семье появляется вторая дочь - Анастасия.

Девочек своих Вертинский обожал безмерно. Обеим девочкам Вертинский посвятил одну из самых своих известных песен того периода -«Доченьки».

У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня!
Все, над чем я смеялся когда-то,
Все теперь восхищает меня!
Жил я шумно и весело — каюсь,
Но жена все к рукам прибрала.
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.

Я был против. Начнутся пеленки...
Для чего свою жизнь осложнять?
Но залезли мне в сердце девчонки,
Как котята в чужую кровать!
И теперь, с новым смыслом и целью
Я, как птица, гнездо свое вью
И порою над их колыбелью
Сам себе удивленно пою:

«Доченьки, доченьки, доченьки мои!
Где ж вы, мои ноченьки, где вы, соловьи?»

Много русского солнца и света
Будет в жизни дочурок моих.
И, что самое главное, это
То, что Родина будет у них!
Будет дом. Будет много игрушек,
Мы на елку повесим звезду...
Я каких-нибудь добрых старушек
Специально для них заведу!

Чтобы песни им русские пели,
Чтобы сказки ночами плели,
Чтобы тихо года шелестели,
Чтобы детства забыть не могли!
Правда, я постарею немного,
Но душой буду юн как они!
И просить буду доброго Бога,
Чтоб продлил мои грешные дни!

Вырастут доченьки, доченьки мои...
Будут у них ноченьки, будут соловьи!
А закроют доченьки оченьки мои —
Мне споют на кладбище те же соловьи.